82 Хатыни пристоличья

Совсем недавно мы вспоминали 79-ю годовщину хатынской трагедии. Эта скорбная дата, хатынские колокола – символ, за которым тысячи таких трагедий и сотни скорбных дат. Ведь только на территории современного Минского района было сожжено 82 деревни, некоторые дважды. Об этом – в интервью с кандидатом исторических наук, заведующим отделом публикаций Национального архива Республики Беларусь Святославом Кулинком.

– Святослав Валентинович, насколько сегодня изучена тема сожженных деревень? Все ли мы об этом знаем?

– Проблема сожженных деревень оставалась в фокусе белорусской исторической науки все послевоенное время. Задел по изучению этой темы был сделан именно в советский период. В наше время белорусские архивисты проделали большую работу по введению сведений о сожженных деревнях в научный оборот.

Сегодня наша республика – единственная на постсоветском пространстве, где в свободном доступе имеется база данных о сожженных деревнях в годы Великой Отечественной войны

В эту уникальную базу данных, которая содержит цифровые копии документов, внесено более 9000 населенных пунктов.

Сейчас готовится к выпуску последняя из серии книг под общим названием «Без срока давности». Это сборники документов о преступлениях нацистов против мирного населения. В конце каждой книги – списки сожженных деревень по каждому району области.

– Если говорить о территории Минского района, сколько деревень за годы войны было сожжено здесь?

– Надо отметить, что административно-территориальное деление в период лета 1941 г. не совпадает с современным. Тогда на нынешней территории пристоличья находились сразу два района: Минский и Заславский. 30 деревень было сожжено в Минском районе и 52 – в Заславском.

Здесь хочу остановиться на деревне Камки Заславского района. Ее сжигали дважды. Первый раз – 19 сентября 1943 г., когда немецкие самолеты бомбили деревню с обоих концов зажигательными и фугасными бомбами. Из 27 хозяйств пострадало 17. Тяжело ранен был один мужчина. А 29 октября в 6 часов утра в деревню пришло более 100 немцев. Каратели конфисковали весь скот, забрали у жителей одежду, а потом расстреляли из пулеметов и автоматов 82 человека, большинство которых составляли женщины, дети и старики. Немцы подожгли 5 домов, сгорело еще 32 человека.  По убегающим фашисты вели ураганный ружейно-пулеметный огонь. Так говорится в документах.

В деревне Вышково сожгли все 40 домов, из 228 жителей уничтожены 190…

– Зачем фашисты сжигали деревни?

– Практика сожжения деревень осуществлялась в рамках целенаправленной политики геноцида на территории Беларуси с первых дней войны. Сожжение деревень было составной частью карательных операций, которых с 1941 по 1944 год на территории Беларуси было проведено более 140 (и это только крупные). В своих документах немцы в качестве причины указывали «за предполагаемую связь с партизанами», причем никаких следственных действий, разбирательств не велось.

Но многие исследователи утверждают, что далеко не всегда сожжение деревень было ответной реакцией на действия партизан. Это я хочу подчеркнуть для тех, кто считает, что не было бы партизан – не лютовали бы немцы. Такое мнение я считаю беспочвенным, поскольку некоторые деревни были преданы огню уже в июле – августе 1941 г., когда организованного партизанского движения еще не существовало. Давайте вспомним хотя бы карательную операцию «Припятские болота», которая проводилась в июле – августе 1941 г.

Деревни сжигались в рамках целенаправленной политики уничтожения гражданского населения в соответствии с генеральным планом Ost. Сейчас даже ведутся дискуссии, существовал ли он на самом деле… Но в нашем архиве хранится перевод этого плана в версии 1942 г. Конрада Мейера.

В соответствии с планом Ost территория Беларуси должна была быть колонизирована немцами: 75% населения подлежало уничтожению и выселению, остальные должны были работать в качестве прислуги

Недавно мы обнаружили переписку, где дается распоряжение увеличить процент уничтожения и выселения. Поэтому, безусловно, деревни прежде всего уничтожались в рамках человеконенавистнической политики нацистов. Ну и, конечно, для них важно было лишить социальной базы партизан.

– Почему в Заславском районе сожженных деревень в разы больше по сравнению с Минским?

– В Минске, который был центром генерального округа, на прилегающих территориях было сосредоточено большое количество охранных войск, гарнизонов. Самого партизанского движения в Минске и ближайших окрестностях как такового не было, поэтому и карательных акций было меньше. Заславль же располагался дальше. В 1943 г. в близлежащий Логойск прибыла команда Дирлевангера, которая «прославилась» своей жестокостью в том числе на территории Заславского района. Это были лютые убийцы, уничтожавшие гражданское население. Расстреливали жителей, сжигали целые деревни. Надо сказать, что именно на апрель – июнь 1943 г. приходятся наиболее масштабные карательные операции на территории современного Минского района и по республике в целом.

Это операции «Волшебная флейта», «Смельчак-1» и «Смельчак-2», «Гюнтер», «Праздник урожая»

И, конечно, крупнейшая операция накануне освобождения Беларуси «Корморан» (в переводе с немецкого – «баклан»). По подсчетам историков, помимо крупных, на территории республики было совершено еще более 1000 локальных акций.

Начало нашей наступательной операции «Багратион» по освобождению Беларуси во многом спасло партизанские соединения, которые к тому моменту были уже окружены немцами.

– Святослав Валентинович, какие сохранились исторические свидетельства и есть ли информация  о тех страшных событиях в открытом доступе?

– База по этой теме очень разнообразна. С ноября 1942 г. учреждается и активно действует Чрезвычайная государственная комиссия (ЧГК), которая фиксирует и расследует злодеяния и преступления, совершенные оккупантами на занятых территориях Советского Союза. Одним из направлений деятельности ЧГК была организация областных и районных комиссий, которые вели опрос очевидцев, пострадавших. Все эти свидетельства зафиксированы, в архиве хранится полный корпус документов о деятельности ЧГК, в том числе связанных с Минским районом и городом Минском, где подробно зафиксированы факты преступлений в отношении гражданского населения.

Параллельно с комиссией ЧГК акты о преступлениях нацистов составлялись самими партизанами в присутствии руководства партизанского соединения и партийных работников.

По горячим следам фиксировались уничтожение деревень, угон в рабство.

10 лет назад Комитет госбезопасности передал нам более 2800 следственных дел на иностранных военнопленных преступников, которые принимали участие в разного рода злодеяниях

Известно, что в Беларуси ыло четыре открытых судебных процесса над осужденными немцами: минский, витебский гомельский и бобруйский. Однако, помимо этого, действовало большое число закрытых трибуналов, где вершили справедливый суд над военнопленными, которых удалось арестовать в 1945 году и которых потом выявляли органы госбезопасности. Это материалы закрытых судебных трибуналов с допросами обвиняемых сотрудниками органов госбезопасности. Они были недавно переданы в наш архив. Там зафиксированы рассказы пленных немцев. Корпус документов разнообразный, он позволяет всесторонне рассмотреть эту тему.

– Когда читаешь литературу, смотришь фильмы, в голове не укладывается – что за люди могли чинить такие зверства. Кем они были? Их специально готовили?

– Вопрос этот сложный и однозначно ответить на него не получится.  В мемуарной литературе содержится упрощенный подход, из которого вытекает, что эти люди не были военнослужащими, а находились в составе частей СС и СД, куда вошли те, кто прошел «закалку» в качестве охранников концлагерей.  Но мне этот подход кажется слишком упрощенным, поскольку переданные нам судебно-следственные документы доказывают, что в преступлениях против гражданского населения активное участие принимали в том числе военнослужащие вермахта, то есть вооруженные силы. Кроме того, очень многое делалось руками пособников. Часто грязную работу выполняли полицаи, националистические формирования из числа латышей, литовцев, украинцев, русских, белорусских коллаборантов.

– Как в эти формирования попадали белорусы?

– Когда началась война, немцы достаточно быстро заняли нашу территорию. Часть пособников пришла вместе с немцами. Это были представители эмигрантских организаций, которые с 30-х годов действовали на территории Польши и Германии и находились в активной оппозиции к советскому режиму. Кроме того, не всех устраивали экономические преобразования, начавшиеся в Западной Белоруссии после 1939 г.

Были и другие люди из числа репрессированных, осужденных, которые советскую власть не приняли, но оставались жить на этой территории.

А с приходом немцев они начали сотрудничать по идейным соображениям. Но были и те, кто пошел на это вынужденно, поскольку немцы проводили насильственную мобилизацию в полицию.

Далеко не каждый коллаборант шел в полицаи добровольно, поэтому многие из них со временем начали переходить на сторону партизан. Иногда – целыми формированиями

Один из наиболее известных случаев, когда хорошо оснащенная, вооруженная, прошедшая подготовку в немецких тренировочных лагерях 1-я русская национальная бригада СС «Дружина» под командованием уроженца Вилейки Гиль-Родионова полностью перешла на сторону партизан, получила название 1-й антифашистской и храбро сражалась в рядах народных мстителей, а сам Родионов получил орден Красной Звезды. Хотя до перехода на сторону партизан они прославились активным участием в карательных операциях против партизан и мирного населения. Почти вся бригада погибла во время прорыва из Полоцко-Лепельской зоны в районе Ушачей, в противостоянии штурмбригаде «РОНА».

– В архивах миллионы страниц военных документов. Они оцифровываются, издаются. Над всем этим работает множество неравнодушных людей. Для чего это все?

– К сожалению, несмотря на большой комплекс документов, трагедия белорусских деревень у нас до конца не изучена, нет серьезного научного труда на уровне диссертации, посвященного уничтоженным населенным пунктам. Ведь многие деревни так и не восстановились, стерлись из памяти. А ведь это жизни и судьбы людей. Многие деревни имели богатую многовековую историю.

Но хочу отметить, что очень большую работу по сохранению памяти ведут краеведы

Я участвую в  республиканских форумах и просто поражаюсь, как много им удалось сделать. Александр Павлюкович установил местонахождение сожженных деревень на Логойщине, Андрей Бубало изучил в Верхнедвинском районе последствия карательной операции «Зимнее волшебство». В Минском и Молодечненском районах мемориализацией этих событий, сохранением памяти о местах воинской славы занимается Дмитрий Бриштейн. Сведения о партизанах, о сожженных деревнях, о военной истории ряда деревень ищет Владимир Аткаев.

И хотелось бы, чтобы связь между профессиональными историками и краеведами была более тесной, чтобы информация становилась достоянием большего числа людей. Ведь история циклична. Она повторяется. Я думаю, это та дисциплина, которая должна помогать делать выводы и учиться на ошибках. В тот или иной промежуток времени мы снова сталкиваемся с подобными ситуациями.  И нам, конечно, надо изучать, знать и понимать прошлое, чтобы трагедия не повторилась. Кроме того, история выполняет серьезную воспитательную функцию, поскольку социально-историческая память –  именно та нить, которая связывает поколения. И если она будет непрочной, пульс памяти оборвется.

Текст: Анна ГАЛКОВСКАЯ

Фото: Анна ГАЛКОВСКАЯ, открытые источники