Прогулка по Заславлю, который зажегся изнутри

Есть в нынешней зиме что-то незавершенное. Словно художник, набросав углем контуры холода, замешкался и отложил главную краску — белила. Прошло практически треть, а зима в Заславле пока так и не стала полновластной хозяйкой. Ну разве что иногда, как девчонка-хулиганка, бросит «охапку» снега, подморозит землю, пронесется в воздухе колючей ледяной свежестью да затянет туманами всю округу, но смелости выбелить мир как не было, так и нет.

Тогда люди решили не ждать милости от природы, и преобразили город под себя. Нет, не в белизну, а в свет, создав хрупкую и отважную магию своими руками.

В центре площади — величественная ель, она не просто украшена, она облачена в сотни мерцающих лампочек. Ветер, тот самый, что не принес снега, раскачивает их, и тогда кажется, что ёлка вздыхает, а с неё, отражаясь в стекле новогодних шаров, струится сияние переливчатых гирлянд. Этим огонькам вторят пространства парков, окна жилищ и абрисы строений, храмов, сказочные фигурки непривычно яркие на фоне серого асфальта, от миниатюрных до огромных, будто заблудившиеся из другого, снежного декабря.

Скромно, в стороне от этого рукотворного царства — яблонька Недзведзкого, ставшая нежным чудом. Её ветви, лишённые листьев и инея, укутаны в сияющую паутину розового света. Она похожа на хрустальное видение, на призрак весны, явившийся утешить пока ещё несостоявшуюся зиму. Её свет шепчет о чём-то очень далёком и тёплом, напоминая, что жизнь и красота существуют вне календаря.

И фонари словно хранители этого праздника: днём они были просто опорами, а теперь, укутанные сотнями огоньков стали маяками в сгущающихся ранних сумерках. Их отражение дрожит на тёмном асфальте, создавая второй образ из теней. Ходить по таким улицам, всё равно что плыть по реке, берега которой усыпаны самоцветами.

Нынешний Заславль особенный. Он не укрыт пушистым одеялом, а зажжён изнутри. Он говорит не о тихой спячке под снегом, а о человеческом тепле, которое способно разжечь огни даже в самой хмурой зиме. В этом есть и грусть — по той, идеальной, искристой сказке. Но есть и восхищение — перед упрямым желанием сердца создать чудо своими силами.

Пусть зима не выбелила мир, люди его раскрасили. И, глядя в тёплые окна, на розовое сияние яблони и на золотые шары, качающиеся на ветру, понимаешь: быть может, это и есть самое настоящее волшебство — не то, что падает с неба, а то, что рождается в нас и светит вовне, прогоняя хмарь и темноту.